В черновом переводе на монгольский язык здесь:
________________***_____________________
В последнюю ночь Намжилме повезло, она забралась в скотский вагон, который оказался пустым. Когда показались синеющие горы и тайга, а состав начал сбавлять ход, Намжилма поняла, что начинается хребет вершины. Она выглянула в приоткрытую дверь, ветер ударил в лицо.
Пригнув голову и сжавшись в комочек, Намжилма прыгнула под откос, как казалось ей, прямо в синеющую туманной дымкой тайгу. Она даже не думала, что может разбиться насмерть о камни и валуны. Повезло, очнулась на земле. Наивная, она рассчитывала, что с вершины увидит Онон, Торей, степь, Хухэ-ула, где сейчас должны пасти свой скот её родные. Но впереди был редкий лес.
Она доковыляла до первых деревьев, подобрала палку, напоминающую увесистый посох. А вдруг попадутся собаки или звери? Посидев на мшистом валуне, направилась в направлении Хухэ-улэ...С того времени, как власть разорила их семью, Намжилма в любом месте и в любое время остро ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Успокаивалась только в степи, когда была одна. Но стоило только появиться людям, как снова чей-то взгляд начинал выслеживать Намжилму, хотя, казалось бы, никто на неё не обращал внимания. Но она съёживалась, старалась не смотреть по сторонам, и ей хотелось спрятаться так, чтобы никто её не видел.
В 1933 году она кочевали возле Торея, военные арестовали её мужа. Они же оторвали Намжилму от детей и родных, увезли на станцию, где было собрано много людей со всей торейской степи. Потом их погрузили в скотские вагоны. Всюду гомонили люди, плакали дети, состав тронулся, и Намжилма поняла – на запад.
За много дней пути она видела Байкал, огромные реки, железные мосты, горы, равнины… Состав остановился на маленькой станции. Вокруг была тайга. Туда их и погнали после разгрузки. Конечно, она не знала места, куда их привезли военные, но хорошо запомнила железную дорогу и направление. Потом вместе со многими бурятами и русскими строила в тайге бараки, валила лес. Появился какой-то пункт, склады, слышались команды военных, где-то замычали коровы, заржали лошади…Она так и не выучила русский язык. И всё время думала о Торее, родных, детях. Тэрлик на ней износился и превратился в лохмотья. Но какие-то русские женщины поделились с ней одеждой, кто-то дал кусок материи, она сшила себе из разных обрывков еще и халат. В их роду все были мастерицами, славились на всю степь.
Как-то весной женщины разожгли возле барака костёр, Намжилма подбросила в огонь сухой аргал, который насобирала возле хлева начальника пункта, запах дыма вскружил голову. Она пила терпкий чай на ягодах и вспоминала родную степь. Перед рассветом ушла из барака. Намжилма хороша запомнила путь, по которой их пригнали сюда со станции.
Маленькая и чумазая бурятка, вся в угольной пыли, стала ловким и быстрым зверёнышем. Карабкалась по вагонам и под вагонами, перепрыгивала рельсы и пути, вскакивала на платформы. Никто ещё не успел заметить Намжилму. И она радостно уезжала всё дальше и дальше на восток. К Торейским озёрам, на берегах которых жили с родными её дети.
Прячась, под стук колёс, между вагонам, в каких-то железных ящиках, лежа на брёвнах или на угле, она смотрела ночами в звёздное небо и думала о своей судьбе. Потом она выпрыгнула из вагона, когда состав сбавил ход, взбираясь на вершину. Так она оказалась в лесу, подобрала посох. И побрела в сторону степи. Перед глазами в туманном мареве синела Хухэ-ула и вставали лица детей…
Пусть Намжилма идёт дальше, смотрит ночами в звёздное небо. За это время, я запечатлею на бумаге её биографию, рассказанную впоследствии внучке Намсарай-Дагва, ныне живущей в Монголии, в селении Дашбалбар, куда и стремилась в 1935 году Намжилма. Ныне в России, Китае, Монголии, может быть и в других странах, живёт очень много её родственников.
Допускаю, что для жителей так называемых цивилизованных стран, такие записи ничего не значат, но для истинных детей своей земли, это самый ценный и значимый документ, который они будут передавать из поколения в поколение. Для кого-то все эти имена и названия – нескладные, непроизносимые и ненужные звуки, а для тех, кому они предназначены, это настоящая и протяжная песня души, повествующая о печалях и радостях целого рода, жизнь которого никогда не закончится на этой планете…
Намжилма дочь степняка Дылыка. Родилась в 1893 году на восточном берегу Зун Торея, в Адун-Челоне. Дылык удочерил её от Тарбын Хухана, в семье которого она была третьей дочерью. Так она стала Дылыкова Намжилма. Я специально пишу все имена и фамилии в русском варианте: они могут обнаружиться в документах о ссыльных и репрессированных, что очень немаловажно для потомков.
В девичестве, будучи 16-летней, Намжилма родила первую дочь и отдала её в дети своему брату Олзоеву Дондоку. Потом она вышла замуж на Санданова Буду. Шесть раз беременела, после седьмой беременности, в 1923 году, родила Шинжэ. Ныне дети Шинжэ живут в Дашбалбаре и часто приезжают в Россию к своим родственникам.
После Шинжэ стали рождаться дети: в 1926 году – Жигжит, в 1929 году – Саганда (по паспорту Базаргуро), в 1932 году – Шинжэ-Доржи, которого она отдала младшему зятю Пурбуеву Боролдой.
В 1926 году семья Санданова Буды из Сэбсула, так иногда называют Дашбалбар, откочевала на северный берег Торея. По современной географии – между сёлами Кулусутай и Усть Ималка Ононского района.
Происходило что-то непонятное. Закрывали границу, запрещали кочевать. Раньше они могли пасти скот и жить повсюду. Это же родные места – Адун Челон, Керулен, Онон, Аргунь, Торей, Шуха нур, Душэн гол, Ималхын гол. А теперь им выдавали какие-то бумаги, говорили, что они живут в СССР.
В 1928 году их семья зимовала на стоянке отца Буды – Санжаева Сандана на берегу Торея. Буда же отправился искать лучшую долю в китайский Шэнэхэн, куда перекочёвывали многие буряты. Его не раз ловили пограничники и отправляли обратно, но он снова убегал.
Намжилма была сильной женщиной. Ведь кочевала же она ещё в 1931 году, без мужа, с 13 верблюдами, с 20 конями, на трёх телегах с тремя маленькими сыновьями от Торейских озёр до Дашбалбара, Шухэ, Дагэ, Дэли эвэр, Дуроо… Но 10 декабря 1931 года её поймали пограничники и вернули обратно в СССР со скотом и средним сыном Жигжитом. Хорошо, что два других сына остались на стоянке дедушки Сандана.
10 сентября 1932 года она вместе со средним сыном Жигжитом отправилась обратно в Монголию, к отцу, соскучилась по сыновьям, были слухи, что на стоянка деда Сандана собралось всё семейство, что туда же приехал из Шэнэхэна и муж Намжилмы Буда.
Так она и кочевала между Торейскими озёрами и Дашбалбаром. Но в 1933 году её снова поймали пограничники и отправили в СССР уже без детей… Буда всё искал лучшее место для семьи. Ходил в Китай и Монголию. Но в январе 1933 года Буду схватили и уже не выпустили. Сначала Буду и его дядю Сайнсака держала в тюрьме Чойболсана, потом отправили в Улан-Батор. Дальше следы их теряются. Исчезли навсегда. Где погибли?
Намжилма осталась на берегу Торея. Теперь она стала женой врага советской власти. Потом пришли военные. Дальше – арест, ссылка, побег.
Через сопки и леса она добрела до Цугольского дацана. Апрель перевалил за середину. На Ононе был ноздреватый и блеклый лёд. Намжилма перешла по льду Онон, миновала Оловянную и вышла в степь. И тут ей показалось, что она видит Хухэ-ула, которая с каждым шагом становилась всё ближе и ближе.
Границу она миновала на 12 день своего побега: шесть дней по железной дороге и шесть дней пешком. С горстью зерна и сухарями в карманах халата... Опираясь на посох, Намжилма наконец-то взошла на вершину Хухэ-улэ и увидела оттуда бескрайнюю степь. Кто и как сможет передать её чувства? Впереди был Дашбалбар, до него надо ещё было дойти. Незамеченной. Она всё еще чувствовала на себе пристальный взгляд чужих людей. Ведь теперь и в степи многие стали чужими, могли выдать её властям за какие-нибудь поблажки.
На вершине горы был ещё снег. Измождённая, но радостная Намжилма решила хоть немного вздремнуть. Выбрала место повыше и подальше от снега, нарвала ветоши и прилегла. А когда проснулась, то не увидела снега. Сколько она проспала? Сутки, двое суток? За это время и снег растаял.
Теперь она чувствовала себя окрепшей. Оглядев с вершины степь, решительно направилась в сторону Дашбалбара, не зная, что впереди её подстерегают другие беды. Но и радостей будет не меньше.
Посох она брала не зря. В местности Салагай Боро Ундэр, недалеко от одинокой юрты, она решила отогреть коченеющие от холода ноги в куче золы, но от юрты на неё ринулись собаки. Вот где пригодился посох!
Собаки яростно набрасывались на Намжилму, и она даже не заметила, что из юрты вышел толстый человек. Поняв, что бродяга – беженка, гонимая властями, он быстро оседлал коня, отогнал плёткой собак, потом молча и быстро погнал беженку до следующей юрты. Видимо, отгонял от себя беду...
Вот где таился взгляд, который преследовал Намжилму. В родной степи! Каждая жилка в ней сжалась от тоски, и она покорно побрела впереди лошади, тоскливо думая, что власти вернут её обратно. А этого нехорошего человека, кажется, зовут Цыбеном. Как она не догадалась, что он может кочевать в этих местах? Куда он её гонит? Впереди показались юрты, кони. Бурхан, это же три юрты семейства Судры, они добрые и жалостливые люди.
Навстречу Цыбену и Намжилме высыпало все семейство Судры. Они набросились с руганью на жирного Цыбена, повели, причитая, Намжилму в юрту. Накормили, обогрели. На другой день, солнечный день! – зять семьи Судра Жама посадил Намжилму на телегу и повёз её к родным, к детям...
Так закончились скитания Намжилмы, дочери степняка Дылыка. Были встречи, много улыбок и смеха, много воспоминаний, удивлений. До 1940 года она жила в Монголии скрытно, все чувствовала на себе взгляд чужих людей. Будто бы вот-вот её должны были схватить военные и снова увезти в глухую тайгу, в страну чужих людей...
И вот однажды собрались родные и знакомые Намжилмы: Дарима Жапова, Жап Шагдаров, Дондок Олзоев, Содном Намсараев, Цыбендоржи Раднаев, Балдан Нанзатов и многие другие. Они написали какие-то заявления, отправились к властям и бесповоротно сказали:
- Намжилма, дочь Дылыка, должна жить в Монголии, у родных, с детьми. Дайте ей официальное разрешение.
Конечно, все они рисковали, могли быть наказанными, их могли бы преследовать. Но и во власти случаются люди!
К этому времени все старшие дети Намжилмы имели гражданство Монголии, были семейными людьми со своими детьми, хозяйствами.
Не знаю, как называется такой документ, но разрешение на жительство было получено. А Намжилма всё еще чувствовала время от времени на себя пристальный взгляд чужого человека, пока в 1940 году право на жительство в Монголии не дали ей органы госбезопасности.
В сентябре 1946 года она, вместе с родившимся за это время маленьким сыном, получила паспорт и стала полноправной гражданкой Монголии. Это означало, что она до конца своих дней будет жить с родными, носить национальную одежду, говорить на родном языке и слушать родной язык, жить равной среди равных. И никогда взгляд чужих людей не будет преследовать Намжилму Дылыкову.
С того времени, как она перешагнула порог юрты своих родных, Намжилма прожила счастливо среди детей до скончания своих дней. Умерла в 1977 году, прожив 85 долгих лет. Люди говорят, что за всю свою жизнь Намжилма Дылыкова не совершила на одного греха.
Ближайшие родственники Намжилмы Дылыковой в Новой Заре. Фотографии 2011 и 2016 годов.
В 2011 году к нам, в Новую Зарю, приехала внучка Намжилмы Дылыковой Намсарай-Дагва (на фото 2011 года вторая слева). Она искала своих ближайщих родственников. И нашла Сысык Убушаеву. Мою жену. В долгой и волнующей беседе Намсарай-абжа рассказала правдивую историю своей бабушки, которую я и записал слово в слово.
Потом она попросила ручную швейную машинку. И, крутя ручку, (на коленях!), сшила кому-то из нас прекрасную национальную одежду. Мы стояли вокруг неё в китайском ширпотребе и не могли отвести глаз от творения, которое выходило из-под её рук.
Через год Намсарай-абжа отправилась в Китай и разыскала остальных родственников. Объединила всех! Еще через год она снова приехала в Новую Зарю и привезла всем нам национальные бурятские одежды, которые мы никогда не видели и не носили. Честно говоря, кое-то из нас плакал:))
На фото 2016 года (справа) старшая внучка Намжилмы Дамдцин-Цоо из Дашбалбара с родственницей Сысык Убушаевой (слева) в Новой Заре.
Теперь все потомки Намжилмы Дылыковой частые гости на нашей земле, где когда-то кочевали и пасли пять видов скота, не зная границ, многие и многие родственники непокоренных бурят, внуки и правнуки которых ныне живут в Китае и Монголии, восхищая гармонией с окружающей средой "цивилизованный" мир, сотрясаемый экономическими, социальными и экологическими катастрофами, созданными политикой и собственным понятием о мироустройстве..
Говорят, что в наше время буряты Китая и Монголии, которых называют восточными монголами, шьют и носят самые красивые одежды на Земле, а на «снежные игры» к ним спешат туристы со всего мира. Посмотреть и порадоваться на людей, сохранивших свою идентичность и природную естественность.
Помочь: РФ, тлф +79245168119, MIR 2202 2006 6800 1223,
Туслаач: MN, утас +97680306207, Хаан Банк 6234 5801 2208 8533 (Балдоржиев Цырен-Ханда).
Best
Людмила Соловьёва
August 30 2017, 12:11:46 UTC 6 years ago
P.S. В соседнем поселке жили и умирали родители Александра Трифоновича Твардовского.