В 2005-2007 годах в Чите, на шестом этаже «весёлого дома», официального обозначенного как Ленинградская 15, было действительно весело. Главными «заседателями» были Рюрик Карасевич (газета «Чита литературная») и Виктор Балдоржиев (писательская организация). Неинтересно просто не могло быть. Естествепнно, народ повадился ходить разный.
Перебирая архивы, неожиданно я обнаружил материал Анатолия Куликова, нашего друга, бывшего гэбэшника. Рюрик Аронович по этому поводу сказал бы примерно так: «Чудный экземпляр, набрёл на нас ненароком. Нам ещё и приплачивают за него. Берём».
Думаю, что материал был опубликован в «Чите литературной». Поскольку электронные архивы газеты найти сегодня невозможно, публикую материал в своём ЖЖ. Мало ли что «охранка». Это наша история! Как и атаман Семёнов, Чингисхан, да и все мы, жившие и живущие здесь.
Виктор Балдоржиев.
Анатолий Куликов
Позже был дан анализ событиям в Чите. Так, в донесении от 6 июля 1907 года помощника начальника Иркутского губернского жандармского Управления новому военному губернатору Забайкальской области о деятельности социал-демократической партии в Забайкалье, говорилось следующее: "…в конце 1905 и начале 1906 годов социал-демократическая рабочая партия являлась уже настолько сильной организацией, что ей, хотя и на время, уступили свою власть органы местной правительственной власти…. Существовавший в то время крайне слабый жандармский надзор и общая полиция, застигнутые почти что врасплох, растерялись….Ликвидация мною 7 декабря 1906 и 10 февраля с.г. двух бюро Читинского комитета показали, что число членов её надо считать не сотнями, а тысячами…". 8
Несмотря на русско-японское соглашение от 1907 года Япония продолжала вынашивать планы по захвату дальневосточных земель. Поэтому японская агентура в Сибири прилагала все усилия для сбора секретных сведений о численности и боеспособности российских войск в регионе, их передислокации, о пропускной способности железных дорог и т.д. Деятельность спецслужб Японии на территории Забайкалья отмечали и сотрудники Читинского охранного отделения. Поэтому в июне 1907 года секретным распоряжением военного губернатора за № 584 полицейским чинам предписывалось следующее: «...Установить самый бдительный надзор за деятельностью японских подданных, занимающихся сбором различных сведений. Установление надзора должно быть обставлено настолько осторожно, чтобы не возбудить в них каких-либо подозрений на этот счёт...». В этом же распоряжении губернатор даёт указание по усилению охраны банков и типографий от возможного захвата их революционерами.
Для противодействия спецслужбам противника по инициативе директора ДП Трусевича М. И. в 1908 году учреждается самостоятельное контрразведывательное отделение (КРО), подчинённое только Департаменту полиции. КРО предписывалось внедрять секретных сотрудников в учреждения военного и морского ведомств. Особому вниманию контрразведки подлежали военные атташе, офицеры и другие иностранцы, замеченные в неоднократном пересечении границ без веских причин, торговцы, фотографы, врачи и т.п. Необходимо отметить, что секретных агентов в штате отделений на местах не было.
В этом же году Департаментом полиции МВД по особому отделу было дано распоряжение начальникам районных охранных отделений жандармских Управлений о необходимости приобретения секретной агентуры на железнодорожном транспорте без конкретизации их задач и категории сословия. Только в мае 1910 года к негласной работе привлекаются железнодорожные служащие. Так, жандармское полицейское Управление Забайкальской железной дороги информировало свои подразделения, что «...на кондукторские бригады и дежурных станционных агентов возложена обязанность сообщать станционным жандармам в отношении подозрительных иностранцев...».
Следует предположить, что агенты, выполнявшие задания контрразведки, в своём большинстве, сотрудничали по патриотическим мотивам. Об этом свидетельствует указание начальника Генерального штаба от 6 декабря 1909 года командующему войсками Иркутского военного округа о необходимости оказания всяческого содействия разъездному инспектору страхового общества «Саламандра» жителю г. Владивостока Петру Константиновичу Пахиопуло в его борьбе с иностранным шпионажем.
Большой наплыв иностранных граждан, особенно китайцев, объясняется тем, что в Сибири и на Дальнем Востоке шло строительство железной дороги, разрабатывались новые золотые прииски. Так, заграничная агентура Читинского охранного отделения сообщила, что 2000 китайцев, официально перешедших границу Российской империи, - чернорабочие, большей частью направляются на прииски. В Забайкалье к тому времени уже проживало 9000 китайских граждан. С целью пресечения притока иностранцев военный губернатор Забайкалья обратился за помощью и для координации действий к управляющему КВЖД и военному губернатору Амурской области. 9
На основании информации из штаба Иркутского военного округа военный губернатор Забайкалья издаёт распоряжение за № 358 от 28.04.1910 г. начальникам городской и уездной полиции о необходимости усиления контроля над китайцами: «...По частным слухам (из Харбина) японцы наняли до 70 китайцев и отправили в города Сибири и Приморской области для производства съёмок и сбора сведений о численности и расположении наших войск...».
В то же время большая часть архивных документов свидетельствует, что губернатор Забайкалья основное внимание уделяет политическим вопросам и решению возможных конфликтных ситуаций в среде рабочих. Так, в предписании начальнику Сретенского уезда говорится об удалении с золотых приисков служащих, занимающихся распространением нелегальной литературы. А Читинскому уездному начальнику даётся указание об усилении полицейского надзора за строительными рабочими, следующими с востока на запад: "…Предписываю Вашему Высокоблагородию немедленно усилить полицейский надзор на ст. Урульга и Карымская в помощь жандармской железнодорожной полиции, с привлечением для сего на станцию Урульга пристава, волостных и сельских властей. На Карымскую командировать пристава 3-го стана или Вашего помощника с двумя городовыми по назначению полицмейстера г. Читы. 23 сентября 1911 г." 10
Для активизации контрразведывательной работы против японского шпионажа в октябре 1910 года на должность начальника Читинского охранного отделения прибывает чиновник для особых поручений ротмистр Стахурский с четвёркой младших агентов. Стахурскому была передана секретная агентура в Чите, Сретенске, Нерчинске и Верхнеудинске.
Наряду со специальными мерами (негласный надзор, приобретение агентуры и т.п.) принимаются меры общепрофилактического характера. Так, 24.01.1911 г. военный губернатор Забайкалья издаёт распоряжение «...Обратить внимание на хранение секретных документов и замену ключей от хранилищ. На основании информации из разведывательного отделения штаба Иркутского военного округа — некий техник имеет ключи от помещения, где хранятся секретные документы, и имеет намерение продать их японцам...».
В Сибири к борьбе со шпионажем привлекались контрразведывательные отделения при штабах Иркутского и Приамурского военных округов, губернские жандармские Управления и охранные отделения, жандармско-полицейские Управления Забайкальской и Сибирской железных дорог, уездные начальники, становые приставы, полицмейстеры, военные агенты, находящиеся в Китае, Японии и консульства в Мукдене, Гирине, Харбине, Цицикаре и Урге. Эти учреждения сообщали в контрразведывательное отделение (КРО) о проезде иностранных лиц, позволяя, таким образом, подготовиться к встрече и сопровождению лиц на случай необходимости. ЖПУ железных дорог, охранные отделения по указанию штаба округа устанавливали наблюдение за прибывающими и проезжающими иностранцами в важных случаях. Охранные отделения также доставляли письма подозрительных лиц для перлюстрации. Местные полицейские подразделения сообщали сведения о проживающих на их территориях иностранцах и переменах, происходящих в их составе. Однако, несмотря на столь разветвлённый аппарат, задействованный для борьбы со шпионажем, существенных результатов российским спецслужбам достичь не удалось.
В связи с образованием особого отделения Отдельного корпуса жандармов при штабе Иркутского военного округа по указанию военного губернатора Забайкалья «...Всю переписку по делу шпионажа и наблюдения за иностранцами направлять в особое отделение...». Таким образом, борьба с иностранными спецслужбами была изъята из круга прямых обязанностей жандармских Управлений и охранных отделений, но предписывалось им оказывать «всяческую» помощь. В 1915 году розыск шпионов и расследование преступлений по государственной измене вновь возлагалось на губернские, областные и городские жандармские Управления.
Из вышесказанного усматривается, что деятельность российских спецслужб сводилась в основном к наблюдению и негласному надзору за подозреваемыми лицами. В то же время имели место случаи, когда в отношении подозреваемых лиц принимались конкретные меры. Так, в апреле 1909 года в Маньчжурии жандармы произвели обыск на квартире трёх японцев, фотографировавших станцию и подъездные пути. Поскольку при обыске ничего не обнаружили, японцев не арестовали, а взяли под негласный контроль, что позволило в последующем установить их связи в Чите. Японцы с соблюдением конспирации посетили квартиры фотографа Года и содержателя публичного дома. В дальнейшем материалы были направлены в Иркутск. 11
После русско-японской войны центр русской внешней политики вновь переместился в Европу, которая раскололась на два противостоящих военно-политических блока: Тройственное соглашение, или Антанта (Россия, Франция, Англия), и тройственный союз (Германия, Австро-Венгрия, Италия), что привело к напряжению в русско-германских отношениях. К этому времени усилилась экономическая зависимость России от германского капитала, т.к. в начале XX века уже около 90% российских предприятий электротехнической промышленности, химические и многие металлургические заводы, почти половина текстильных предприятий принадлежали немецким фирмам. Оказывая поддержку немецким промышленникам, германское правительство требовало от них выполнения всех указаний своей разведки. Агентурная сеть германской спецслужбы была раскинута по всей территории Российской империи, в том числе и в Сибири.
Решить задачи по обеспечению безопасности государства на огромной территории от Урала до Тихого океана было очень сложно, если учесть, что численность контрразведывательных отделений оставалась небольшой. Так, в штате Иркутского отделения при штабах Иркутского и Омского военных округов были - начальник, его помощник, два чиновника для поручений, 2 старших и 10 младших наблюдательных агентов.
Несмотря на малочисленность штатов и недостатки в организации контрразведки, с сентября 1911 года (т.е. с момента перехода органов контрразведки в ведение Генерального штаба) по февраль 1913 года было арестовано по обвинению в шпионаже 98 человек (8 — в 1911 г., 79 — в 1912 г. и 11 — в 1913 г.). Так, в июне 1911 года по всем жандармско-полицейским отделениям Забайкалья поступило указание начальника Читинского охранного отделения ротмистра Новикова: «...Установить наблюдение и осуществить арест шведских граждан Мальберг, Лестрем Жансон и русской Осиповой Антонины, подозреваемых в шпионаже...». В августе этого же года на все жандармские посты по железной дороге поступила ориентировка по розыску «...Ханен Филипповой Шушлейшер, которую при установлении обыскать, арестовать и под усиленной охраной препроводить в Иркутское охранное отделение. Подписал ротмистр Андреев». 12
На запрос Приамурского военного округа о наличии в Читинской области каких-либо японских обществ ротмистр Новиков в своём ответе от 11 февраля 1911 года сообщает следующее: «...В г. Чите существуют два японских общества. Цытанихондун-Куай, председатель Сирииси - заведующий прачечной. 2-ое общество более секретное, до 7 человек. Председатель — офицер японской армии Агата. Главной целью этого общества является шпионство, обследование постройки Амурской дороги и наблюдение за корейцами, проживающими в Забайкальской области. Для наблюдения за корейцами у японцев имеется агент - кореец Го-Цон-Бой, проживающий в Нерчинске..." 13
Причина пассивности, как начальства, так и рядовых исполнителей, кроется ещё и в финансовой проблеме. Так, по установленным правилам все расходы Департамента полиции, связанные с борьбой с иностранными спецслужбами, оплачивало военное министерство. А поскольку ассигнования на оборону выделялись небольшие, то, соответственно, на контрразведке приходилось тоже экономить. Так, Департамент полиции поясняет, что содействие не должно отражаться на успешном выполнении обязанностей по политическому розыску и поэтому наружное наблюдение должно устанавливаться лишь в случаях экстренной необходимости. Прибегать к иногородним командировкам филеров надлежит в особо важных случаях.
В большинстве случаев меры по противодействию иностранным спецслужбам чинами жандармерии и полиции ограничивались только фиксацией появления в населённых пунктах иностранцев или их проезда по железной дороге. Так, в донесениях военному губернатору за май 1911 года сообщалось: «...В декабре в Сретенск прибыли два китайца в военной форме, один - заведующий китайским военным пикетом - Ван Хун Тин и солдат - Ван Тай, следуют в Цицикар. Установлено за ними наблюдение... Из Урги выехали 4 китайца, следующие в Иркутск, Омск, Верхнеудинск... 2 японских подданных, проживавших в Троицкосавске, выехали в Хабаровск... По информации Генерального штаба через Сибирь следуют 2 английских офицера из Пекина через Семипалатинск в Китай, якобы для охоты. Установлено наблюдение...». 14
В июле 1912 года из Верхнеудинского жандармского пункта от унтер-офицера в адрес начальника жандармского полицейского Управления в Забайкальской области поступило донесение: «...В Верхнеудинске есть парикмахеры японцы, которые являются, несомненно, шпионами от своего правительства. Установлен особый надзор за их деятельностью...». А на запрос штаба Иркутского военного округа о наличии в области японских обществ, занимающихся шпионской деятельностью в интересах своего правительства, отдельная канцелярия при военном губернаторе сообщила следующее. - В Чите имеется общество "Нихондинкуай", в Сретенске - "Суху Нихондинкуай" Данное общество состоит из 10 групп - врачи, торговцы, содержатели домов свидания, фотографы, часовщики, ювелиры, портные, парикмахеры, прачки и представители других профессий. Председателем является японский генеральный консул во Владивостоке. До сентября 1912 года в Чите и Нерчинске было общество "Чимсо-Тайсо", состоящее из 19 человек. Официальная цель данных обществ - оказание денежного пособия японцам и возврат их на родину. В Сретенске находилось незарегистрированное общество "Коримингой". В Верхнеудинске - подобное общество. По мнению губернатора, эти общества наряду с благотворительной деятельностью занимались шпионажем. 15
Российским спецслужбам приобрести секретную агентуру среди японских обществ было затруднительно. Расовое различие между японцами и населением Забайкалья, трудности в освоении языка, жёсткая дисциплина среди членов общества, тщательная конспирация не позволила Читинской охранке добиться серьёзных результатов в этом отношении. Для создания агентуры в этих обществах было два пути: вербовать японцев, китайцев или корейцев, проживающих на территории Сибири, или перевербовывать агентов противника.
В конце 1909 года между Россией и Японией начались переговоры о согласовании действий по охране своих интересов в Маньчжурии, так как возобновились попытки США изгнать Россию и Японию из этого региона. Опасаясь, что активный шпионаж может повлиять на взаимоотношения с Россией, Япония стала вести разведку более осторожно.
Уже в это время из Департамента полиции поступает указание о необходимости контроля над дезертирами иностранных войск (немцев, австрийцев, турков и т.п.) и порядке их отправления на родину после отбытия ими уголовного наказания за незаконное пребывание в России. Данные вопросы необходимо было решать с военным ведомством. В это время военной контрразведкой в области ведал прикомандированный к штабу Иркутского военного округа офицер Отдельного корпуса жандармов.
Однако имеющиеся архивные документы в своём большинстве свидетельствуют, что основные усилия жандармов и полицейских чинов были направлены по установлению и контролю над участниками различных политических партий и предотвращению революционных выступлений. Так, в марте - апреле 1911 года Департаментом полиции неоднократно указывалось о необходимости розыска участников, членов революционной партии «Бунд», социал-демократов, изъятии нелегальной литературы и усилении надзора по поводу предстоящих майских праздников.
Особый контроль осуществлялся за лидерами политических партий. Так, 3 октября 1911 года начальник Читинского охранного отделения ротмистр Стахурский информировал военного губернатора о том, что в конце сентября член Государственной думы от казачьего сословия Войлошников ночевал в селе Твороговское Посольской волости у политических ссыльных, бывших членами Государственной думы второго созыва – Юдина, Вагжанова и Голованова.
Разразившаяся первая мировая война показала, что контрразведка мирного времени должна быть дополнена системой специальных мер, как на театре военных действий, так и в тылу. Основное внимание было сосредоточено на выявление нелегально действующих разведчиков и агентов противника, внедрённых на глубокое оседание ещё несколько лет назад и активизировавших свою работу с началом войны, Борьба велась не только со шпионажем, но и с диверсиями, терроризмом, вредительством и враждебной пропагандой. Объектами оперативного внимания стали военнопленные и беженцы. Учитывая то, что в Забайкальской области было несколько поселений военнопленных (немцев, австрийцев, венгров, чехов) в Даурии, Берёзовке (Верхнеудинский округ) и других местах, согласно указанию Департамента полиции, устанавливался жёсткий контроль над иностранными представителями, посещающими данные лагеря.
Имеющиеся материалы в Особой канцелярии военного губернатора свидетельствуют о том, что за период 1914 - 1916 года Забайкалье посетило значительное количество делегаций, групп и частных лиц, с целью оказания помощи военнопленным. Так, в сентябре 1915 года было выдано разрешение агенту Американского правительства Вильяму Варфильду, посетить места расселения пленных к востоку и северу от озера Байкала. Побывали здесь представители Датского и Шведского Красного креста, делегатки Австрийского и Венгерского общества помощи военнопленным с правом их фотографирования. По информации генерального штаба некоторые лица из этих сообществ подозревались в шпионской деятельности.
В частности, шведским подданным Густаву Гамстрему и Отто Ионассону, проживавшим в Чите в 1915 - 1916 годах и выбывшим обратно в Швецию было запрещено посещение России. Проживавший в 1914 — 1915 годах в Сретенске в качестве пивовара Отто Фоглер, вновь появился в Забайкалье в 1916 году в составе второй Датской делегации. Отто также был объявлен нежелательной персоной, так как в период проживания в Сретенске имел близкие отношения с военнопленными. Совместными усилиями жандармов и полиции были выявлены несколько лиц иностранного происхождения занимающихся шпионажем. В ноябре 1916 года полицмейстер города Читы Чайкин доносил рапортом военному губернатору Забайкалья и начальнику Иркутского сыскного отделения о нижеследующем: «...Пристав 3-й части города Читы Белов получил сведения, что служащая в качестве прислуги при номерах «Сербия» в доме Быкова по Петровской улице женщина Мария Данилова 26 лет проживает под чужим именем и имеет два паспорта. Вместе с ней проживает её племянница Рождественская Анисья 29 лет, прибывшая из Иркутска. При обыске найдено рекомендательное письмо и фотография, на которой был изображён Сандер - Пенер, разыскиваемый Иркутской жандармерией по подозрению в шпионаже. Данилова и Рождественская сопровождены в Иркутск». 16
На положительные результаты в выявлении и розыске лиц, занимающимся шпионажем, повлияло и то, что в декабре 1915 года на основании приказа начальника Иркутского губернского жандармского Управления полковника Балабина был увеличен штат агентов наружного наблюдения, «филеров», из чинов унтер-офицеров с жалованьем 35 рублей в месяц. Данные лица, в основном, обеспечивали наблюдение за подозреваемыми лицами, следующими железнодорожным транспортом в пределах Читинской области до Иркутска. Так, Балабин, на основании информации из Пекина, направил военному губернатору Забайкалья телеграмму следующего содержания: «...Третьего февраля (1916 г.) экспрессом Пекина выехали три американки Хейнцельман, Мария Грохаш и Екатерина Хетцер шпионки. Вероятно, сегодня проедут Читу. Узнайте начальника поезда каком вагоне, поручите тщательное наблюдение через проводника, дайте указание выяснить связи в поезде, особенно пути, станциях. Результаты доложить станции подполковнику Карпову укажите приметы он будет в форме на платформе вместе Родионовым. Труды получите хорошее вознаграждение. Телеграфируйте номер вагона».17
В этот период активизируется контрразведывательная работа против германского шпионажа. Так, по данным закордонной агентуры было известно, что германское правительство снабжает командируемых в Россию военных разведчиков паспортными книжками гродненской губернии. Ведется контроль над иностранцами и военнопленными. Осуществляется розыск установленных разведчиков, - турецкого подданного Назим-Бея по паспорту сербского подданного Омеро Дайгиновича, австрийского подданного Антона Валентиновича Богацкого (зубного врача). Кроме засылки агентуры из Китая для разведывательно-диверсионных целей, германская разведка прикладывала усилия по организации побега австрийских и немецких военнопленных, находящихся в лагерях на территории Сибири. Эта сторона деятельности немецкой спецслужбы также попала в поле зрения контрразведки, охранки и жандармерии. В частности, Булахов сообщал Балабину о том, что по данным Российского посланника в Пекине семь бежавших германских военнопленных, получивших в Шанхае шведские паспорта, имеют намерение следовать в Европу через Сибирь.
Из доклада начальника жандармского Управления Забайкальской области известно: в июле 1916 года, по прибытию в Россию шведского общества Красного креста, были получены сведения о шпионской деятельности некоторых членов делегации. Так, в январе 1916 года, на имя госпожи Гальстрем был отправлен денежный перевод из Тяньцзина через Сибирский банк на сумму 10000 рублей для военнопленных в Чите от Е. Ханнекель, которая по сведениям русского генштаба, являлась агентом германской разведки в Китае. Под предлогом благотворительности «Общество оказания денежной помощи германским военнопленным в Сибири» завязывало связи, как с военнопленными, так и со свободно проживающими в России немцами, евреями, - вело широкую военную разведку. Подобных контактов иностранцев с военнопленными спецслужбами Забайкалья и Иркутского генерал-губернаторства было зафиксировано предостаточно. Жандармерией и полицией также было установлено, что корреспонденция пересылалась с проводниками экспресса «Петроград - Москва - Владивосток. В Маньчжурии или Харбине проводники передавали корреспонденцию встречающим лицам или сдавали на китайскую почту. На основании этих данных все служащие экспрессов, подданных враждебных или нейтральных государств, были уволены. В конце 1916 года сделано распоряжение чиновнику для поручений, находящемуся в Маньчжурии, и чинам жандармского отделения в Харбине, вести бдительное наблюдение за проводниками.
Об использовании возможностей охранки, жандармерии, полиции в борьбе со шпионажем свидетельствует и такой документ. «Уездным начальникам, полицмейстерам, приставам Нерчинского горного округа, начальникам отделений жандармских полицейских Управлений Амурской и Забайкальской железной дороги и начальнику жандармского Управления в Забайкальской области. Генерал-губернатор телеграммой от 5 февраля (1916 г.) за № 1204уведомил военного губернатора, что посланник в Пекине сообщает: третьего
февраля выехали из Пекина на север три американки Эйнцельман, Мария
Грахман и Екатерина Хетцер, подозреваемые в шпионстве. В виду этого Его
превосходительство военный губернатор приказал Вам установить надзор на
случай появления указанных американок в области и в последующем донести об этом во второе отделение Забайкальского областного Правления. Подписал управляющий отделением (подпись неразборчива).
Однако, несмотря на столь разветвлённый аппарат, задействованный для борьбы со шпионажем, существенных результатов российским спецслужбам достичь не удалось. По мнению начальника КРО при штабе Иркутского военного округа ротмистра И. П. Попова причины низкой эффективности работы контрразведывательной службы крылись в формализме, бюрократической волоките, ограниченности финансовых средств, выделяемых нуждам спецслужб. 19
Экономический кризис, неудачи на фронте, обострившиеся социальные нужды, антивоенная агитация большевиков - оказали определённое влияние на деятельность контрразведывательных органов как в России в целом, так и в Забайкалье. Прокатилась волна стачек и забастовок на промышленных предприятиях, приисках, на Черновских и Тарбагатайских угольных копях. Активизировали свою деятельность различные политические партии и движения. Увеличилось количество уклоняющихся от мобилизации. На борьбу с ними были брошены силы полиции, жандармерии, охранных отделений, а также войска. Соответственно, у этих спецслужб оказались более «важные задачи», что не позволяло эффективно противостоять иностранному шпионажу. Кризис политической власти, выразившийся в потере контроля над ситуацией в стране, приводит к революции и отречению от престола Николая II. Для 1917 года характерно снижение активной борьбы со шпионажем. И, тем не менее, спецслужбы Прибайкалья и Забайкалья продолжают по мере сил и возможностей выполнять свою основную задачу - противодействовать агентуре германской разведки. Так, 13 марта 1917 года от заграничной агентуры Иркутское КРО получило сведения, что австрийские и германские агенты, проживающие в Китае, узнав о смене правительства в России, и, желая использовать момент для расстройства деятельности тыловых военных служб и железнодорожных учреждений, командировали в Россию агентов из числа китайцев для подрыва сунгарийского и енисейского мостов, хинганского тоннеля и харбинских мастерских по сборке американских паровозов. Начальник КРО через начальника штаба военного округа поставил в известность начальников военных сообщений и железной дороги о необходимости принятия мер по охране коммуникаций.
Февральская революция, свергнувшая самодержавие в 1917 году, стала началом разрушения сложившейся системы правоохранительных органов. 10 марта 1917 года были разогнаны полицейские структуры, а несколько позже упразднён отдельный корпус жандармов. Функции уголовного розыска, были переданы в Министерство юстиции, а контрразведка полностью перешла в ведение Генерального штаба. Департамент полиции был преобразован в «Главное Управление по делам милиции», которое должно было обеспечить «личную и общественную безопасность граждан». Только контрразведка военных округов осуществляла борьбу с агентурой иностранных спецслужб, что значительно суживало ее возможности, хотя в отдельных случаях именно контрразведка добивалась серьёзных результатов.
Вновь созданные органы при Советской власти ВЧК - ГПУ - ОГПУ - НКВД - КГБ использовали в своей деятельности опыт и методы работы русской разведки и контрразведки, жандармерии и охранки, что позволило органам безопасности активно и результативно противостоять спецслужбам противника как в период установления и укрепления Советского государства и во время Второй мировой войны, так и в последующие годы, но это уже другая история.
Имеющиеся материалы Государственного архива Читинской области о деятельности жандармско-полицейских органов свидетельствуют о следующем:
Первое – спецслужбы Забайкалья создавались и развивались на основе поступающих из центра указаний, циркулярных писем, рекомендаций и предписаний.
Второе – документы отражают, как действия жандармерии и полиции в направлении политического сыска, так и контрразведывательные действия органов в борьбе с иностранным шпионажем.
Об эффективности и о конечных результатах Забайкальских спецслужб можно только предполагать, так как поступающие материалы в отношении того или иного подозреваемого в шпионаже лица направлялись в Иркутск или Хабаровск, куда соответственно входила Забайкальская область, где вышестоящими инстанциями принималось окончательное решение.
Примечание.
1 ГАЧО, Ф1, ОП1, ед. хр. 4543, л.73
2 Там же ед. хр. 4893, л.87
3 Баторгин Н. П. Перед судом царского самодержавия. М. 1964. л.13
4 ГАЧО, Ф1, ОП1, д. 896, л. 23
5 Деникин А. И. Путь русского офицера. М. Современник 1991 г. Л.107
6 Смирнов Н. Н. Слово о забайкальских казаках. 1994 г. Л.161
7 ГАЧО, Ф14, ОП1, т.5, ед. хр. 2, л.24
8 Там же т.3, д.20, л.32
9 Кирмель Н. С. "…Японские прачки…" Военно-исторический журнал №3, М.2001 г. Стр.58
10 ГАЧО, Ф.104, ОП1, д. 77, л, 6
11 Кирмель Н. С. "…Японские прачки…" Военно-исторический журнал №3, М.2001 г. стр. 56
12 ГАЧО, Ф.305, ОП.1, т.1, ед.хр. 12, л.258
13 Там же Ф.1, ОП.1, ед. хр. 24, л.50
14 Там же Ф.14, ОП.1, т.3, ед. хр. 4843, л.115
15 Там же Ф.13, ОП.1, т.2, ед. хр. 2428, л.201
16 Там же Ф.14, ОП, ед. хр. 24, л.174
17 Там же Ф.1, ОП.1, ед. хр. 4893, л.201
18 Там же Ф.1, ОП.1, ед. хр. 4893, л.221
19 Киршель Н. С. "Противоборство российских спецслужб…" Историко-экономический научный журнал № 8, Иркутск, 2000, стр. 90.