Алханай - Кандагар. Глава 3

Глава 3. На стоянке. Быт и бытие

Дугаров:

- Родители мои в одно время ухаживали за крупно-рогатым скотом, потом мы присматривали за овцами, после этого снова приняли гурт коров. На таких стоянках и прошло моё детство.

Помню перекочёвку в Урей. Это тоже живописное место, на границе с Акшинским районом. Недалеко трасса и село с таким же названием. (Кстати, потом, в Афганистане, в спецназе, я встретил парня из Урея. Представьте мою радость...)

А тогда я учился в четвёртом классе. Уже в четвёртом классе. Ведь в таком возрасте ребёнок животноводов мог делать, практически, многие работы на своей стоянке.

Однажды, во время моих летних каникул, родители сказали мне, что съездят в деревню Такеча, которая была недалеко от нашей стоянки, сразу за перевалом. Наверное, поехали за продуктами, подумал я, продолжая заниматься обычными делами.

Отсутствовали родители два дня! А когда вернулись, то увидели, что на стоянке ничего не изменилось, порядок не нарушен, также выпускаются утром и загоняются на ночь коровы, дойные подоены, свиньи и собаки накормлены. Исправно работает водопой. Дома чистота и порядок.

Это означало, что сын вырос и стал хозяином. Подозреваю, что родители, испытывавшие тревогу и чувство вины, от радости прослезились. У отца и матери появилась возможность отлучаться, ездить в соседние деревни, навещать знакомых. Ведь без помощников жизнь на стоянке превращается в нескончаемую работу. Теперь родители могли даже отдыхать и веселиться со своими сверстниками.

Сын стал опорой и надеждой.

Разные люди и разное мировоззрение

Что же такое животноводческая стоянка Восточной окраины России? Автор обязан уделить этому внимание. Без этого читателям не узнать обстоятельств, которые формируют мировоззрение многих и многих наших земляков.

Стоянка – место, где сконцентрирован какой-нибудь вид животных. Как правило, овцы или коровы, кони или верблюды. Дом для пастухов, строения для животных. У бурят-монголов, обычно, стоянка и окружающая местность – семейная, даже родовая территория, здесь их конкретное и постоянное место проживания. Здесь могут быть несколько домов со всеми пристройками. Но стоянки могут быть также летними или зимними. Основные постройки – кошары, расколы, изгороди для животных.

Часто у чабанов или скотников может быть техника – тракторы разных мощностей, мотоциклы или автомобили – личные. Выезженные и смирные лошади – обязательны.

Стоянка – не только место проживания, основной функционал стоянки – место непрерывной работы с определенной целью, в нашем случае – выращивание животных, а также их продукция, для сдачи государству.

Природным животноводам, например, бурят-монголам объяснения в назначении стоянки или каждого вида животного не требуется. Это их образ жизни, который существовал повсеместно до совсем недавнего времени. Ныне такой образ жизни сохранился только в регионах, где, кроме животноводства, других занятий или работы не существует, то есть животноводством занимаются вынужденно, хотя животноводство и вообще сельское хозяйство – их призвание.

А теперь попробуйте представить: насколько мы все разные.

Современным людям и вообще жителям мегаполисов, городов и культурных центров, где развита промышленность и социальная инфраструктура, невозможно представить жизнь в колхозах, на полевых станах и животноводческих стоянках, чувства и мысли их обитателей, их жизнь, насыщенную ежедневными заботами и работами, их человеческие радости и печали.

Не только на планете или в одной стране, но даже в одном административном делении государства разные слои населения совершенно не знают друг друга. Да и обязаны ли они знать? Это совершенно различные по укладу, традициям и культуре люди, не имеющие ничего общего, если убрать идеологическую или территориальную составляющую.

В этой разности формируются разные менталитеты, которые проявляют себя по-разному в одних и тех же ситуациях. При изменении ситуации некоторые люди, воспитанные в одних условиях, становятся террористами, ворами, наркоманами, спекулянтами, в других – не только продолжают оставаться адекватными людьми и надёжными гражданами страны, но и продолжают крепить свои устои. Чем удалённее от «культурных» центров, тем надёжнее и совестливее человек. Таково неизменное правило.

С юных лет я исходил и изъездил почти всю Восточную окраину России, бывал во многих деревнях и сёлах, полевых станах и животноводческих стоянках. Как часто я встречал в степи или тайге детей чабанов и скотников непринуждённо и даже азартно делающих колхозную работу. Они полагали, что так и должно быть. Что коров или овец вовремя надо пасти, поить, а зимой кормить, из сотен животных отличать каждую, знать их норов и повадки.

Очень часто я и сам во время каникул месяцами жил на стоянках родственников и знакомых родителей. Русскую литературу я изучал на сенокосе, во время пастьбы овец или при свете тусклой лампочки на стоянке в ночные часы, когда степь поглощена густой и тёплой темнотой с мириадами мерцающих звёзд, а при мерцании лунной дорожки на ближнем озере видны контуры коней. Очень много таких же детей в похожих условиях постигали школьные науки и азы общечеловеческого образования. Но мировоззрение людей, выросших на природе, в описываемых мной условиях, намного богаче, а жизненные устои – крепче чем у тех, кто обусловлен стенами и другими тисками цивилизации.

С железной уверенностью могу сказать, что дети с таких стоянок во время катастрофических социальных перемен, устраиваемых негодяями всех политических мастей, не становятся террористами и наркоманами, бандитами и ворами, бомжами и чиновниками. Как говорится, это не их стиль… Они были и остаются гражданами страны и солью земли, основой основ любого государства, с годами укрепляясь в мысли о великом значении незыблемых принципов гуманизма.

Закалённые природой, колхозным трудом, интернатским бытом и сельской школой, жесточайшими экономическими потрясениями и диким рынком, многие из этих людей способны развиваться в любых условиях, которые создают правители стран бывшего СССР.

Другими они просто не могли стать. Не об этом ли говорит Дугаров, вспоминая 1970-е годы минувшего столетия?

- Родители после своей первой поездки в Такечи убедились в моей самостоятельности. После пятого и шестого классов на летних каникулах я был, практически, полным хозяином на своей стоянке. В моём раннем детстве мы смотрели за гуртом скота, потом перешли на отару овцематок, после этого снова стали скотниками. Вообще, мне нравилась такая ковбойская жизнь. Это же великая свобода и одновременно великая ответственность.

В нашем гурте было больше 300 коров. Рано утром я выгонял их на пастьбу, вечером загонял во двор. Умел доить, взбивать масло. А это, как минимум, 20, а то и 30 коров. Знал норов каждой коровы. Особенно это важно во время пастьбы.

Изучил корову, которая рвётся уйти вперёд, присмотрелся к животине, норовящей отстать, проследил за теми, кто пытается уйти в сторону. Что это даёт? Таким образом, я вычисляю подстрекателей и провокаторов, которые показывают дурной пример всему стаду. Присмотр нужен за ними. Основное стадо всегда послушно. Осадил ту корову, которая рвётся вперёд, подогнал отстающую, выровнял уходящих вбок, а выйдя к пастбищу, где возможен обзор всех, отпустил стадо пастись. Пастьба скота – это стратегия и тактика, ежедневная практика, уроки на всю жизнь.

Много лет прошло с той поры. Золотое было время!

Не припомню ни одного случая пропажи скота, ни волков, ни медведей не подпустил к гурту. В тайге, где в основном я пас скот, водилось немало хищного зверя.

Утром подпоясался патронташем, дробовик на плечо, взлетел в седло и понукнул коня, выгоняя гурт на пастьбу. И целый день в тайге, на полянах, выпасах. Вечером медленно гоню коров обратно. И снова высматриваю всех подстрекателей и провокаторов, выравниваю стадо. Напоследок проследил за коровой, любящей отставать, за ней уже не будет отставших коров. Все на месте, можно гнать домой.

Обычно на стоянке – весь гурт и я, пастух. Дальше начинаются другие работы. И так в любую погоду. Таких подростков, как я, всегда можно было увидеть в те годы на животноводческих стоянках.

Работы всегда нескончаемо много. Это закаляет физически, вырабатывает ответственность и внимательность. На любой стоянке не только коровы или овцы, но и свиньи, собаки, курицы.

Случалось, иногда я охотился. Тайга же вокруг. В основном, на мелкую дичь. Глухарей, рябчиков. Но больших зверей старался не беспокоить. Зачем? Конечно, рыбачил. А как же без рыбалки? Всё это неотъемлемая часть нашего быта.

Природа покрывается разноцветьем, всеми красками, особенно осенью – багрянцем и золотом. По утрам в небе слышны птичьи курлыканья и переливы. Начинается великое передвижение жизни. А мне пора в школу. Я, как бы, передаю дела родителям.

Так размеренно и текла моя жизнь. Тайга, степь, горы, село, стоянка, работа, школа, учёба. Во время учёбы жил то у родственников, то в интернате, то с бабушкой. Был у нас в селе и свой дом, где жила наша бабушка.

Думаю, что похожей жизнью жили многие мои ровесники. Все навыки и привычки, приобретённые на колхозных стоянках, пригодились потом в армии. Да хотя бы умение мыть полы...

Восточная окраина России

Тут автор обязан сделать ещё одно отступление от повествования основного героя. Мы уже достаточно много раз обозначили наше местоположение словосочетанием Восточная окраина России. Почему и что же это такое?

Восточной окраиной России называется, в основном, Восточная Сибирь, более конкретно – Забайкалье, где до Октябрьской революции на русском (русским шрифтом) и бурят-монгольском (старомонгольским шрифтом) языках издавалась газета «Жизнь на Восточной окраине», издателем которой был известный Пётр Бадмаев. Конечно, наше повествование о более поздних временах, но обозначение Восточной окраины, думается, уместно для географической ориентации читателя. При любых изменениях административно-территориального устройства страны местоположения регионов не изменятся. Несмотря на то, что 4 ноября 2018 года правители страны, не спросив согласия жителей, включили Забайкальский край в состав Дальневосточного Федерального округа, убрав из Сибирского, жители края не перестали быть сибиряками.

Кстати, с 6 апреля 1920 года по 15 ноября 1922 года на территории Забайкалья и всего российского Дальнего Востока существовала Дальневосточная Республика (ДВР), независимое, демократическое государство с капиталистическим укладом в экономике и социальной сфере...

Следующее отступление об интернате.

В своём рассказе Дугаров упоминает школьный интернат. По большому счёту и о самих интернатах, и об интернатской жизни надо писать отдельное исследование. В таком труде особо будет выделяться проживание в сёлах и посёлках бурятских школьников из животноводческих стоянок. С «Уроками французского» В. Распутина и прочей советско-бурсацкой тематикой жизнь бурят-монгольских школьников не имеет почти ничего общего, хотя жизнь русского населения соседствует с жизнью бурят-монголов,  входя зачастую в непосредственный контакт и, переходя иногда в естественное родство.

Но всё же жизнь бурят-монгольских школьников из степи и тайги совершенно отличная от прочих, так называемых, советских школьников. Во-первых, сильны народные традиции и обычаи, где обязательное уважение к старшим, опека младших, стремление непременно овладевать грамотой и науками, поддержка обществом всех, кто стремится к знаниям, а также родственные связи.

Все бурят-монголы, жившие в интернатах, сохранили об этом периоде самые лучшие воспоминания, ибо такая жизнь была тем фундаментом, на котором они строили всю свою дальнейшую судьбу. Кстати, мой отец был несколько лет заведующим интернатом. Во всех столкновениях с местными, хотя они и не имели никакого серьёзного значения, мне приходилось выступать за интернатских. Тема мне более чем известна.

Государственное обеспечение процесса обучения, включая сельские интернаты, позволило бурят-монголам достичь небывалого образовательного уровня за всю свою историю только при СССР.

Самодержавная Россия, оторвав народы Сибири, Севера, Дальнего Востока от самобытного развития и обложив данью, не занималась их цивилизованным развитием – культурой и образованием, ибо и сама была отсталой и необразованной страной.

Этим занялись при СССР, которому бурят-монголы обязаны всем...

Продолжение следует.