Много и много лет тому назад в автобусе, отъезжающем из Агинского, весёлый старик-бурят спросил у беспокойного черноглазого мальчика-бурята: "Куда ты едешь?". Мальчик сказал: "В Угдан". "А что такое Угдан?" - продолжал допытываться весёлый старик. "Угдан - моя Москва!" - звонко и гордо воскликнул мальчик...
Как забыть об этом...
В начале 2000-х годов готовили текстовые материалы и фотографии для издания книги об истории и современности села Угдан. В силу разных причин книга так и не была издана. Часть подготовленных материалов осталась. Некоторые из них буду публиковать в Живом Журнале.
Автор исторических текстов - Вампил Даривадраев, один из первых комсомольцев Угдана. Активный человек своего времени, он сохранил в своих записях события давно прошедших лет. Может быть, они будут полезны нам?
РОЖДЕНИЕ И ИМЯНАРЕЧЕНИЕ
Как только появлялся новорожденный, из леса привозили сосенку и привязывали у двери юрты. Это был знак, что есть новорожденный и вход запрещен. Эта сосенка сохранялась до тех пор, пока ребенку не исполнялся один год.
Даже близкий сосед не мог просто зайти. А если заходил, то заносил несколько поленьев дров. Гостинцы не заносили в юрту или дом, а оставляли на улице и предупреждали хозяев. Если кто-то приехал издалека, перевалив через горные хребты, тому и вовсе нельзя было заходить в избу, где находился новорожденный.
Спустя некоторое время, родители ребенка обращались к какому-нибудь ламе, и, просили подобрать имя ребенку. Лама становился для ребенка найжой-хранителем на всю жизнь. Этот лама молился за здоровье ребенка, если нужно, лечил.
Все дни рождения для бурят были в день Сагаалгана, именины не отмечали.
УЛЭЭ И ТАБИСА
В старину буряты, будучи в пути, всегда останавливались там, где располагались «уэлээ» или «табиса», чтобы сделать приношение духам местности. Из сумы доставали что-нибудь съестное и разбрасывали кусочки по сторонам. Привязывали к ветке дерева ленточки материи. Припасы готовились заранее в мешочке.
До сих пор такой обычай сохранился у людей, даже неверующих в бога, но они говорят, что благодарят природу и украшают дерево, потому что любят. Пусть теперь новое поколение людей рассудит: кто прав.
КАКОГО ВЫ РОДА?
При встрече старые буряты первым долгом спрашивали друг у друга: «Из какого Вы рода?» Если оказывались из одного, то очень радовались и считали, что нашли родню. В далекой бытности зайсан-начальник какого-нибудь рода собирал подати только у людей своего рода. Например, хуасайский ездил целыми месяцами, искал своих и брал налоги. Потом, когда племена перемешались и стали жить повсеместно, такое разделение отпало.
Несколько сот лет тому назад буряты населяли в основном долины рек Ингоды, Чикоя, Хилка и все Прибайкалье. Один древний старик рассказывал мне, что название озера Байкал произошло от бурятского «Бай-гал». Будто в древние времена был большой пожар, несколько лет горела земля, пока образовавшееся озеро не остановило огонь.
Когда русский народ стал переселяться на восток, то для занятия хлебопашеством им нужны были земли. Их стали отбирать у бурят-скотоводов. Все удобные земли бурятам пришлось уступить русским. Например, агинские буряты - это бывшие жители долины Ингоды. В степи перекочевали буряты из восьми родов. При царе там была организована Агинская степная Дума. Во главе Думы был тайша, подчиненный Читинскому губернатору. Резиденция была в Агинском.
Остальные оставшиеся буряты были подчинены Хоринской аймачной Думе, с представителями одиннадцати родов.
Этим Думам подчинялись волостные управления. Именовались они по большинству населения одного рода. Например, до 1917 года в селе Арахлей было Хоацайское инородческое волостное управление, которое подчинялось Хоринской аймачной Думе. Также были Кубдутское (Хубдут) инородческое управление и т.д.
Старшиной Хоацайского волостного управления в 1913-1915 годах был наш угданский грамотный бурят Жамьян-Дагба Шойванов, в последующие годы его возвышали до тайши Хоринской аймачной Думы.
В подчинении Хоацайского волостного управления были булучные старосты: угданский, колочнинский, тасейский, арахлейский, иргенский, хилогинский, могзонский, хилинский и т.д.
В 1914 году в Арахлее была открыта первая начальная школа. Это была единственная школа на всю Хоацайскую волость. В Арахлей съезжались дети из разных сел, жили по частным домам.
Первым учителем в 1914 году был русский человек Шарапов, чуть позже он ушел на войну. Тогда, в 1915 году, приехал учителем Цырен-Жаб Батомункуев, бывший гимназист, уроженец села Угдан.
АМБОН
Каждое лето в июне месяце 13 числа по лунному календарю проводился амбон перед выходом на сенокос. Если отбросить все религиозные обряды, то это праздник луговодов.
На самой возвышенной точке местности проживания бурят из собранных камней или неочищенных березовых жердей устраивали кучу - обоо. Перед тем, как праздновать амбон, проводилось богомоление, где собирались толпы лам для чтения тибетских духовных книг под названием «Юм». Эти духовные книги имеют 108 томов, выписаны и привезены из Тибета.
Например, «Юм» имелся у авдеевских бурят, говорят старик Василий выкупил полное собрание за 80 голов быков. Кроме того, полное собрание «Юм» имел угданский старик Шойван, конечно, и в других селах имелись дорогостоящие религиозные книги. Читать их умели только ламы, подозреваю, что никто из них толком не понимал истинное содержание текста. Прочие буряты только молились и давали деньги за эти богослужения.
Когда трехдневное чтение заканчивалось, то ламы, и весь народ на лошадях, запряженных в телеги, а кто и верхом, выезжали на амбон, который находился в 2-3 километрах от деревни, там, где была сложена куча.
В течение 2-3 часов проводилось моление. Для нас малышей было интересно, когда десяток человек одетые в белые халаты на белых лошадях, вооруженные ружьями, палками, саблями три раза объезжали вокруг амбона. При этом они стреляли из ружей, рубили, били изображение убегающего хищника-волка, нарисованного на белом флажке, воткнутом в землю. Обряд назывался «Далхаа».
Когда амбонское моление было окончено, после короткого отдыха народ собирался на место, где проводились конные бега, борьба.
Кто имел хороших лошадей-бегунцов заранее готовил их к скачкам. Бегунцов приводили из соседних сел Авдей и Колочное, также оттуда приезжали борцы. Мы, мальчишки, все готовы были стать седоками. Тот, кому повезло участвовать в соревнованиях был, конечно, безмерно счастлив и горд. Обычное расстояние - 1000 метров. Пришедшую первой лошадь с седоком водили на поводу и один верховой оратор исполнял перед народом хвалу - соло дуудаха. Такими ораторами в Угдане были в те времена Жамсо Сундуров и Тогмит Зориктуев.
Затем соревновались в борьбе. Участников усаживали в два ряда друг против друга и присваивали номера. Самыми последними были мальчики. Сбор денег для проведения амбона делали заранее в обязательном порядке с каждого домовладельца, из этих денег проводили награждение победителей, кормили лам и благодарили их за богослужение.
Смотреть бурятское празднование приезжали из ближайших сел, из города Читы. Однажды, кажется, в 1919 году, может в 1920-ом, приезжал атаман Семенов. Для приема атамана была поставлена войлочная юрта. Организатором этого приглашения был местный богач Ш. Гоноханов, которого потом сослали как кулака в 1934 году, и Бату Ванчиков, убежавший в 1920 году в Манчжурию вместе с атаманом Семеновым. Мы подростки с интересом взирали на атамана Семенова, одетого в бурятский тэрлик, который молился как настоящий буддист перед главным ламой.
Из Читы частные продавцы привозили и продавали разные напитки, например, квас и сладости. Вином, водкой не торговали, очевидно, было запрещено.
После праздника, уже вечером, проводились молодежные игры - наадан. Организаторами вечеринок были удалые девчата. Они обращались к какому-нибудь хозяину, дочь которого была кем-то засватана, а значит - скоро должна быть свадьба, и просили устроить вечеринку. Когда такое разрешение уже было дано, разводили два костра на расстоянии 60-70 метров, и, молодые люди, разделившись на группы, ходили по кругу вокруг костров, распевая бурятские песни, чаще шуточные.
Сохранилась одна песня того времени, сочинила ее Янжима Гомбоева. К ней привязался писарь Дулзын Цыдыпов из белогвардейского отряда Курбатова, приехавший из Тугнуйской долины. Янжима не приняла его ухаживания, более того пела с насмешкой:
Бараан утаhан гэhэмни
Батарейн татадаг телефон ла,
Баталмаар нүхэр гэhэмни
Баруун Түгнэйн беженца.
Сэнтир утаhан гэhээмни
Сэрэгэй татадаг телефон ла,
Сэдхэлтээ нүхэр гэhээмни
Сэдэвэй Дүлзэн беженца.
Если хозяин был добрый человек, то ради своей дочери он резал барана, угощал собравшихся и даже подавал архи.
ИГРЫ И ПЕСНИ МОЛОДЕЖИ
В годы моего детства бурятские дети трудились наравне со взрослыми. У них были свои обязанности, и поэтому играть приходилось только поздно вечером.
Часто играли в «шур-шидэхэ» - палочка-стучалочка. Эта игра устраивалась чаще всего поздно вечером. Небольшую палочку длиной 10 см очищали добела. Водящий игрок, широко размахнувшись, закидывал ее в сторону. Все бросались искать шур в густой траве, нашедший старался не подавать виду, ведь нужно добежать обратно и постучать, а то другие игроки могли отобрать. Часто устраивалась куча-мала, со смехом и шутками.
«Малгай-тойрулха» . Собравшиеся усаживались кругом, расстояние между игроками до 6-8 метров. Если играющих было много, то круг получался большой. Один из их, взяв шапку, начинал обходить круг, стараясь положить шапку за спину одного из сидящих. Если у сидящего была быстрая реакция, то он мгновенно хватал шапку и бросался вдогонку, догнав, ударял шапкой и старался вернуться на место. Но если водящий замешкивался, то первый мог занять его место и ему надо было продолжить игру. Игра усложнялась, если обговаривали условия: круг не пересекать, на перехват, навстречу не бежать.
Кроме того играли в «гал тойрулха». Все садились вокруг костра. Один поджигал лучинку с одного конца и передавал ее другому, тот следующему. Нужно было успеть передать, до того как лучина сгорит. В чьих руках потухнет щепка или сгорит до конца, тот и становился виновником. Его судили, но прежде он должен был признаться кому-нибудь в любви, а затем исполнял песню или еще какое-нибудь задание.
ОБРЯДЫ И ОБЫЧАИ
Старинных бурятских обрядов было очень много, чаще они носили суеверный характер.
Дни недели по-бурятски начинались с воскресенья. Суббота - седьмой день. Понедельник, среда, пятница - считались хорошими днями, а в остальные, нечетные дни буряты остерегались начинать новое дело.
В хороший день можно выезжать в дальний путь, дарить подарки, давать деньги взаймы, вести забой скота. В нечетные дни выпросить что-либо у бурята бесполезно.
Еще буряты помнили, что родившийся в год коня не должен убивать коня, в год коровы - корову, в год овцы - овцу... Это считалось большим грехом, могло сократить жизнь.
Множество обычаев касались поведения женщин:
- женщине нельзя пересекать дорогу мужчине, будь тот пешком или на коне;
- нельзя встречать вошедшего постороннего мужчину с непокрытой головой;
- нельзя перешагивать через веревку, ремень, чумбур;
- нельзя называть по имени своего мужа или отца и мать мужа. Надо говорить: «Наш, свои»;
- невестка не должна ходить дальше очага в доме родителей мужа;
- женщина-бурятка не должна привязывать своего коня к общей коновязи, а привязывала к городьбе и на задах;
- женщина не имела права садиться на священную лошадь. Такую лошадь отмечали, привязывая к гриве разноцветные ленточки;
- категорически запрещалось подниматься на второй этаж буддийского храма, потому что внизу были боги;
- беременные женщины не могли ответить на рукопожатие, а на приветствие могли только улыбнуться в ответ;
- нельзя в гостях прикасаться к угощению раньше мужа;
- женщины не посещали собрания, сходы;
- неприлично носить одежду красного и желтого цвета (цвет одежды лам);
- женщина садилась, поджав правую ногу под себя, а левая постоянно в упоре согнута («сомсойхо»), чтобы быстро встать для услужения. Мужчина садился («дабшалха»), заложив обе ноги под себя.
Замужнюю и незамужнюю бурятку можно было различить по прическе. Девушки заплетали волосы в восемь кос. Если у женщины две косы, опускающиеся по плечам и украшенные треугольной «тойбой» - деревянное украшение, часто инструктированное серебром или золотом, значит она замужем. Замужние женщины надевали поверх тэрлика, шубы коротенькую безрукавку- «уужа».
Когда девушку выдавали замуж, родители получали от свата много голов разного скота - коров, лошадей, овец. Судьбы детей родители могли решать без их ведома. Например, в 1916 году из далекой Телембы приехал в город Читу за покупками Намсарай Онхоев и встретился там с угданцем Цыреном Насотуевым. Насотуев пригласил телембинца в гости. Два дня старики гуляли, пили водку и араку. Наконец они так подружились, что решили породниться. Наш угданский старик решил женить своего сына Гомбо на дочери Онхоева - Цырме. За Цырму пообещал дать выкуп: одну лошадь, две коровы, двух быков и несколько десятков овец. Онхоев Намсарай согласился. В присутствии свидетелей они обменялись кушаками. Это был уже твердый закон, который нельзя нарушить. В феврале состоялась свадьба. Жених Гомбо Цыренов и невеста Цырма Намсараева впервые увидели друг друга. Стали мужем и женой и прожили всю жизнь вместе. Цыренова Гомбо давно нет в живых. Сейчас их правнучка Галина Дугарова проживает в городе Улан-Удэ.
Перевод с бурятского языка Дулма Мажигэ.
